Каким же красивым было лето в старом районе на улице Розы Люксембург! Эти деревянные довоенные дома снесли позже, в конце шестидесятых годов. А тогда, в первые послевоенные десятилетия, лето дарило людям, жившим в таком зелёном уголочке Минска, красоту, которую их город потерял в пожарах войны, словно наверстывая то, что не додало им прежде. Кто же больше всех “купался” в такой роскоши? Конечно же, дети матерей, юность которых выпала на годы страшной опустошительной войны.      Танька и её подружка Людка очень любили свой зелёный двор. Они готовы были целыми днями играть в скакалки, классики, мяч, домино и лото с младшими друзьями Серёжкой и Игорёшкой. Колька был рядом, но почему-то в классики не играл, не играл он и в скакалки. Может быть, считал это девичьими играми. Зато, в казаков-разбойников или в прятки он играл с удовольствием.
     На одном из деревьев висели качели – две толстые верёвки с перекладиной, на которой дети взмывали к небу. За сараями были грядки, где мамы выращивали всякую зелень. Летом родители ставили между грядками ванночки с водой, а когда вода нагревалась, дети плескались в них с большим удовольствием. Иногда Таня с Колей ходили с мамой загорать на Еврейское кладбище. Оно было огорожено полуразвалившимся забором из кирпича в шашечку. Кладбище было всё заросшее. Кузнечики стрекотали на нём во все голоса.
     Улица Розы Люксембург в то время была неширокой, но ровной. По ней ходили грузовые машины. Эта улица шла к Немецкому кладбищу. Дальше был Грушевский поселок, где, как говорили тогда, жило много бандитов, и дети страшно боялись их.
     Улица Клары Цеткин тоже была узенькой. От колонки возле их дома она шла под горку, а затем спускалась вниз. Вдоль этих улиц сплошь стояли деревянные дома, расцветали сады, зеленели огороды. Вокруг росло много старых тополей, клёнов, акаций. Все утопало в зелени. Это был райский уголок счастливого детства детей…
     – Дети, не выходите с нашего двора на улицу, там ездят машины – просили мамы.
     Они боялись, чтобы детей не сбила машина, хотя, машин в то время по улице ездило очень мало. А там, за воротами, рос огромный клён! Сколько же ему тогда было лет? Наверно, больше двухсот. Он дорос до самого неба и с гордостью колыхал на ветру своими роскошными ветвями.
     – Скоро созреют его вертолётики, – мечтали девочки.
     Осенью Колька, как самый высокий и сильный, подпрыгивал вверх, чтобы достать кленовую ветку и сорвать с неё вертолётики. Дети клеили их на носы и, смеясь, бежали в свой двор.
     В их дворе тоже росли деревья: клёны, рябина и акация. Они были моложе старого клёна и, возможно, немного завидовали ему. Зато на этих деревьях папы детей прибили скворечники. Каждую весну в них селились птицы. Их звонкие голоса разливались по двору. Но соперничать с канарейкой скворцам и синицам не приходилось. Эта певчая птица поселилась в комнате одинокой бабушки, а та летом выносила клетку с птицей во двор. Ох, как чудесно канарейка пела, особенно, в солнечный погожий день! А рядышком с ней жужжали пчёлки и шмели, перелетая с одного цветка на другой. Эти цветы – георгины, садовые ромашки, гладиолусы –заботливые хозяйки каждый год высаживали в палисадниках у своих окон. Да, видно все люди очень соскучились по красоте и теперь они любовались ею…
     
      Этот рассказ на белорусском языке