Танька, иди сюда! Смотри, что я придумал! – кричал своей пятилетней сестричке мальчик лет шести. В дощатом сарае, расположенном в самом конце двора, он что-то смастерил и хотел, чтобы сестричка оценила его работу.      Это был замечательный двор. Он был окружён с двух сторон довоенными одноэтажными бревенчатыми домами. В каждом доме жило по шесть, а то и восемь семей. Все окна были со ставнями. Дома соединялись под прямым углом рядом с перекрёстком улиц Розы Люксембург и Клары Цеткин. На углу домов стояла колонка, откуда жители близлежащих домов брали воду. С другой стороны двор обрамляли старые сараи, за которыми виднелся сад, малинник. Там жил богатый человек, актер Владимир Дедюшко. У него были две машины, по тем временам – большая роскошь. С последней стороны двора располагался огород: штук десять грядок, на которых жильцы квартир растили салат, лук, морковь, укроп на зелень. Деревья во дворе были старые, а посередине стоял деревянный стол с лавочками, вокруг которого росли шикарные кусты белых роз…
     – Да, я уже иду! – крикнула в ответ Танька. Она на ходу спрыгнула с качелей, привязанных крепкой верёвкой к самой толстой ветке старого тополя, и побежала к брату на другой конец двора.
     В тишине летнего дня в этом дворе иногда прорывался голос скворца, сидевшего у скворечника на верхушке клёна. Таким образом он старался оградить свою семью – скворчиху и птенцов, недавно проклюнувшихся из яиц в гнезде, от непрошеных гостей. Мол, я тут сижу, здесь моя территория и мой дом, а вы не мешайте мне и моей семье. Пожалуй, никого, кроме детей в сарае, поблизости сейчас не было. Но, возможно, что осторожный скворец следил за всем, что происходило во дворе, окаймлённом двумя старыми деревянными домами, сараями и огородом.
     У входа в дощатый сарай, третий по счёту из десяти, сидел мальчик и держал в руках какую-то непонятную штуковину. Эти сараи служили своеобразным забором, ограждающим их двор от соседнего двора.
     – Видишь, что я сделал? Это пистолет. Он может стрелять, – Колька натянул резинку на дуле пистолета и выстрелил.
     – Пли! – крикнул мальчик.
     – Это патрон? – спросила испуганная Танька.
     – Не бойся, не убьёт. Это “пробой”.
     “Пробой” оказался сделанным из кусочка согнутой проволоки.
     – Ты таким не стреляй по людям, – сказала осторожная Танька. – А то будет больно.
     – А я и не стреляю, – оправдывался Колька. – Я же не фашист какой-то.
     Мальчик снова выстрелил и попал в дерево.
     Таньке всё это надоело, и она уже хотела идти домой. Но тут скрипнула средняя из трех входных дверей довоенного деревянного одноэтажного дома, и на крыльце появились дети – Людка, Серёжка и Игорёк.
     Все они жили во втором крыльце дома, в то время как Колька с Танькой – в третьем.
     – Где вы были? – спросила Танька. – Смотрите, что Колька сделал!
     – Ого! – восхитились мальчишки. – А нам дашь пострелять?
     – Конечно, дам, только по одному патрону. – Колька достал из кармана “пробои” и поделился с друзьями.
     – Ух ты! – восхищались мальчишки, стреляя по сараям из самодельного пистолета.
     Серёжка заметил проходящего через двор рыжего кота, натянул резинку, прицелился и уже хотел выстрелить. Но Колька его остановил:
     – В кота нельзя стрелять. Ведь он живой. Мы же не фашисты.
     – Правильно, – поддержала его Людка, она росла очень доброй девочкой, любила котов и собак, вообще, всех животных, которые обитали на дворе.
     Серёжка расслабил резинку, мнение друзей для него было законом…
     В то послевоенное время игрушек у Тани с братом было очень мало: её матерчатая кукла с пластмассовой головой, деревянный конь-качалка, кубики, мяч, юла. Может потому Коля рано научился мастерить. Тот самый деревянный пистолет и рогатку он смастерил ещё до школы.
     
     
      Этот рассказ на белорусском языке