Время бежало вперед. Новые передовые технологии доходили и до нашего института. Через четыре года, в марте 1979 года меня послали в украинский городок Северодонецк повышать свою программистскую квалификацию. В то время многие сотрудники нашего института уже побывали там. Институту необходимо было готовить программистов для работы на малых ЭВМ.      Два месяца на солнечной и теплой украинской земле я провела в напряженном изучении структуры и способов программирования на новейших по тем временам малых вычислительных машинах СМ ЭВМ, имеющих возможность создания программных модулей, работающих с системе реального времени и управляющих технологическим процессом. В городе Северодонецке выпускали такие машины и попутно готовили специалистов для работы на них. На курсах я обучалась работе на СМ-2 и М-6000. Многое их того, что я изучала, мне вовсе не пригодилось, но я побывала в Украине, ее южной части, увидела цветущую солнечную весну, которая начиналась с марта месяца. Городок был небольшой, и располагался, как об этом говорили, на дне высохшего озера. Запомнился вкусный бородинский хлеб, сладкий черный как уголь, и украинская речь, на которой там говорили многие. Я и сама к концу учебы стала понимать и даже чуточку разговаривать на украинском. К тому же, я познакомилась и подружилась с девочкой моего же возраста из северного городка Светогорска Ленинградской области, которая тоже училась на этих курсах. Вместе мы зубрили непонятные нам команды и решали программистские задачки, сдавали зачеты.
     Вернувшись домой, я получила задание написать программу для ЭВМ СМ-2, которая уже стояла в нашем институте. С того времени всем нам, молодым программистам 70-х годов пришлось довольно сильно перестраиваться – учиться писать программы для этой машины, изучать работу на черно-белых мониторах, уметь ввести программу в новую машину, отработать ее там, затем записать отредактированную программу на перфоленту или магнитную ленту, чтобы иметь возможность сохранить ее для запуска в другой раз.
     Сохранить символьную программу в оперативной памяти машины было невозможно, в связи с чем возникало много проблем с работой на малых СМ ЭВМ. Ввод нового отредактированного текста программы в машину часто приходилось повторять несколько раз, потому что «вылетала» то операционная система, то при работе сбоила клавиатура. Транслятор и компоновщик работали медленно. Но было одно большое превосходство малых СМ ЭВМ над ЕС ЭВМ. На малых машинах можно было подключить диспетчер, который управлял работой целого комплекса программ в реальном времени. Таким образом, информация, считанная с датчиков, установленных на станционном оборудовании, заводилась в программы, а они обрабатывали ее и делали расчеты, необходимые для контроля работы котлов и турбин.
     Для таких машин я смогла написать несколько больших программ в 80-е годы. Они были сданы в эксплуатацию на московских ТЭЦ-23 и ТЭЦ-22.
     А еще, работая на таких машинах в 92-93 годах, я смогла побывать в удивительных местах России – на Ириклинской и Кармановской ГРЭС. Путешествуя с группой сотрудников нашего института на эти станции через Москву на поездах, мы любовались необъятными просторами России, ее широчайшими реками и озерами, побывали проездом в Уфе и Оренбурге, переезжали через условную границу между Азией и Европой, увидели плотину Ириклинской ГЭС. Да, билеты на самолет для нашей организации в то время были дороги. В это время нашу зарплату порой задерживали, хотя она была мизерной 20$, а командировочные в виде российских рублей нас выручали.
     Первые персональные компьютеры появились в нашем институте еще до моей поездки на эти электростанции, в конце 80-х годов. Персоналок было очень мало – выдавали по одной на отдел. Операционную систему MS DOC на ней уже устанавливали наши институтские молодые «всезнайки». Как они нам, женщинам, помогали! Чуть что сломается, к примеру – барахлит диск с памятью 500 МБайт, бежим к Андрюше. Он за шоколадку или банан все исправит, отформатирует диск, предварительно переписав все наши рабочие программы на свой компьютер. Но это уже было потом, когда всем программистам моего отдела выдали по компьютеру, пусть не новому, но рабочему.
     А тогда, в 1989 году я увидела самую первую персоналку в своей жизни, ту, единственную, которую получил наш отдел. Как «баран на новые ворота» я смотрела на нее и не верила, что в такой маленькой машинке может поместиться все то, что мы делали на малой ЭВМ, состоящей из нескольких больших шкафов. Мне пришлось осваивать клавиатуру, самые простейшие команды операционной системы MS DOC. И все это я делала абсолютно самостоятельно без чьей либо помощи, выпрашивая домой на ночь у нашего сотрудника единственный отпечатанный на пишущей машинке экземпляр с описанием работы на персоналке. Ведь работа, которую мне поручили сделать для Курской атомной станции, была срочная.
     Мне предстояло освоить работу на новом компьютере и написать программу на незнакомом для меня языке Паскаль. С учебником по Паскалю тоже возникли проблемы. У паренька из нашего отдела был такой учебник 1989 года выпуска, его он случайно приобрел в книжном магазине. Я выпрашивала учебник на вечер домой и по ночам изучала новые команды и операторы Паскаля. Затем мне повезло, я сама выследила в книжном магазине такой и еще более новый учебник – «Паскаль для персональных компьютеров» под редакцией Ю.С.Бородич. Он и стал моей настольной книгой на два года, пока я разрабатывала новые программы для отдела ПТО Курской АЭС. В течение двух лет я несколько раз ездила в городок Курчатов на Курскую атомную электростанцию вместе со своим начальником, старшим научным сотрудником, разработавшим сложные алгоритмы для контроля работы тепловых сетей АЭС. Когда мы весной подлетали на самолете к Курску, меня поразила необычно черная земля, которую я увидела в иллюминаторе. «Это чернозем, – поняла я и позавидовала, – какая же здесь хорошая плодородная земля». В городе я заметила людей, направляющихся куда-то пешком с граблями и лопатами за плечами. Видимо, это был выходной день, и люди шли за город обрабатывать свои земельные участки. В Курчатове, построенном наспех для работников строящейся атомной электростанции, удивили провода. Замотанные в изоляцию они нависали над домами, опутывая весь городок, и не были спрятаны под землю. А еще мне понравилось, что на станции, на которую войти было довольно сложно, потому что военный персонал тщательно проверял паспортные данные на входе, вся территория, огороженная высоким забором с проволокой, была похожа на цветущий сад. Я увидела здесь много цветов и красивых кустарников. В то время прошло совсем мало времени с момента взрыва на Чернобыльской АЭС, и сотрудники станции много говорили и рассказывали об этом. У некоторых из них были родственники, которые работали в Чернобыле.
     
      19 часть повести
     
      Этот рассказ на белорусском языке