х, как я завидую современным шариковым ручкам и фломастерам! – думала старенькая перьевая чернильная ручка, лежа в дальнем углу верхнего ящика Алешиного письменного стола. – Ими пишут и рисуют дети на гладкой вощеной бумаге тетрадей. В мое время такой бумаги не было. А бумага тех тетрадей, в которых я писала, пропускала чернила почти насквозь. Эта бумага часто цеплялась за кончик моего пера и портила его. Но я так старалась не подвести своего хозяина, Алешиного дедушку! Я очень-очень старалась хорошо писать!»      Старая ручка вспоминала свою молодость, те далекие годы, когда ею писал Алешин дедушка, будучи таким же школьником, как его внук сейчас. Да, он берег ее. Аккуратно заправлял внутрь чернила, выдвигая поршень и затягивая их через носик ручки. Алешин дедушка был внимательный и, несмотря на то, что ручка была чернильная, он почти никогда не делал клякс в своих тетрадках. В институте дедушка сменил старую перьевую ручку на новую - шариковую. Тогда только еще появились первые шариковые ручки. Хотя стержни этих ручек часто мазали бумагу или засыхали, ими можно было намного быстрее писать, чем чернильными. И, к тому же, чернилами их уже не нужно было заправлять.
     В дальнем углу верхнего ящика рядом с чернильной ручкой лежала одна из таких шариковых ручек. К сожалению, стержня в ней уже не было. Старые ручки иногда разговаривали между собой, вспоминая молодые годы…
     Но всему свое время. Теперь уже Алеша учился в одиннадцатом классе. Он как-то вынимал старые ручки из ящика и долго рассматривал их, но не выбросил, а снова спрятал, видимо, решил сохранить на память. У него есть новые гелиевые и шариковые ручки с хорошими тонкими стержнями. Ими он пишет. А туда же, в дальний угол шуфлядки, мальчик недавно забросил и свои китайские цветные карандаши. Они лежат в коробочке еще целые, почти неисписанные. Карандаши не такие старые, как ручки. Ими Алеша рисовал на уроках рисования и географии. Но теперь у него уже нет таких уроков. Потому его цветные карандаши и скучают. Они еще помнят те рисунки, которые старательно раскрашивали в разные цвета, им обидно, что их отложили, не использовав до конца.
     – Не переживайте! – говорили карандашам старые ручки. – Вы же все-таки хоть немного порисовали в тетрадях. Вас даже подтачивали. Может быть, еще когда-нибудь Алеше вы понадобитесь. Нужно надеяться на лучшее!
     Но Алеша приходил со школы, садился за стол, доставал из рюкзака свою гелиевую или шариковую ручку и начинал делать уроки. А старые ручки и карандаши только слышали, как тонкая головка стержня скользила по тетради, лежащей на столе, и, молча, грустили о былом.
     Но вот однажды, когда Алеша вместе со своими одноклассниками ушел вечером в театр, к письменному столу тихонько подошла Аленка, его младшая сестричка, и приоткрыла верхний ящик. Аленке было только пять лет, и ее, конечно же, тянуло к тем вещам, которыми пользовался старший брат. Девочке все было интересно. И, хотя, мама и не разрешала ей трогать Алешины тетради и ручки, она не удержалась и достала старые карандаши.
     – Мама! Смотри! У Алеши есть такие же карандаши, как и у меня! – воскликнула малышка. – Можно я ими порисую?
     – Доченька! Сколько раз я просила тебя не подходить к Алешиному столу, – с укором ответила мама. – Ладно. Раз ты их нашла, то можешь порисовать. Я думаю, что Алеша тебе разрешит, – рассудила она.
     Аленка обрадовалась. Ей было очень приятно рисовать теми же карандашами, которыми когда-то рисовал ее старший брат. А сами карандаши! Вы б видели, как они были счастливы, что про них вспомнили! Они даже не ожидали, что с ними произойдет такое чудо! От радости их разноцветные головки посвежели, а цвета, которые остались после них в Аленкиной тетрадке, были просто великолепны – яркие и веселые!
     Вот так неожиданно Алешины карандаши продолжили свою художественную жизнь, но уже в тетрадке его младшей сестренки. А как же старые ручки? Ими, конечно, Аленушка уже не будет писать. Они сохранятся у Алеши с Аленкой на память о том, чем когда-то в школе писал их дедушка.
     
     Эта сказка на белорусском языке