Хотела ли я заниматься в музыкальной школе? Не знаю. В нашем дворе (улица Розы Люксембург дом34) никто из детей не ходил в музыкальную школу, потому представления о ней я не имела. А танцевать очень любила. Помню, как в первом или во втором классе мама сшила мне белый передничек и украсила его разноцветными лентами. На школьной сцене (в то время СШ №12, ул. Мясникова,5) мы танцевали "лявониху". Все дети танцевали по парам, взявшись за руки крест-накрест и выполняли танцевальные движения под музыку.      После окончания второго класса мама повела меня в музыкальную школу №3 на прослушивание. Она располагалась в здании клуба Тонкосуконного комбината, который находился недалеко от нашего дома (сейчас это Музыкальный театр, ул. Мясникова,44). Учительница послушала, как я повторяю сыгранные ею на фортепьяно звуки, и определила меня в скрипичный класс. Вскоре мама принесла в нашу квартиру маленькую скрипочку-четвертинку. Где она ее купила, я не интересовалась. Для скрипочки мама пошила футляр из черной шелковой материи. Позже, когда я выросла, мне пришлось сменить маленькую скрипочку-четвертинку сначала на половинку, затем на цельную. И тогда мама купила мне уже специальный футляр для такой скрипки. К скрипке еще полагался смычок, струны и канифоль. Все это мама мне купила.
     И вот я пришла с новенькой скрипочкой в музыкальную школу к своей первой учительнице музыки на первый урок. Помню, мне сразу понравилась эта красивая молодая женщина с пушистыми русыми волосами и добрыми глазами. Ее звали Эвелина Сергеевна Лебедева. В ней все было для меня необычно и удивительно – она сама, ее голос, манеры поведения и ее имя. Она дала мне учебники и познакомила с инструментом. В музыкальной школе, а потом и дома я вдыхала приятный запах свежего лака и канифоли, с интересом рассматривала, из чего состоит корпус моей скрипочки, которой суждено было стать моей самой дорогой подругой на долгие годы учебы в музыкальной школе.
     Блестящие золотые деки, длинный черный грифель, обечайка, шейка, изящный завиток и колки, натягивающие на грифель четыре струны, смычок с натянутым на него конским волосом, канифоль для смазки смычка – все это было для меня очень необычно. В начале учительница учила меня правильно держать в руке инструмент и водить по струнам смычком. Было трудно, болели руки, спина. Но постепенно я привыкла все делать так, как говорила Эвелина Сергеевна. Я изучила нотную грамоту и постепенно разучила первую в моей жизни пьесу. Л.В.Бетховена «Сурок». С первой ноты эта музыка взбудоражила мое детское воображение. Какое это счастье для меня было самой сыграть на скрипочке такую красивую мелодию!
     Вот так очаровательная музыка Бетховена ввела меня в еще непознанный мир прекрасной музыки. С тех пор я усердно занималась – разучивала новые произведения на скрипке, изучала сольфеджио, музыкальную литературу, пела в хоре, не пропуская занятий. Уроки, которые задавали в обычной школе порой приходилось делать допоздна. И во дворе мне уже не удавалось гулять столько времени, как это было раньше. Но музыка, которая лилась из моей скрипочки, ворожила и пьянила мое сознание, не оставляя никакой надежды на отступление.
     С того времени каждый день я доставала свою скрипку и усердно занималась. На протяжении шести лет учебы в музыкальной школе мой дорогой инструмент был рядом со мной. Даже поступив в институт и окончив его, я еще много лет не выпускала его из рук, скрипка притягивала меня к себе. Как жаль, что мне не удалось окончить музыкальную школу, и скрипка не вошла в мою взрослую жизнь. Не только мама виновата в том, что забрала меня насильно из последнего класса музыкальной школы. Я сама виновата в том, что не настояла, не проявила упорство, а поддалась ее требованию. Кто теперь разберет, мама не хотела, чтобы я становилась музыкантом и постоянно играла в квартире, мешая всем отдыхать, или она побоялась, что я не выдержу выпускные экзамены в двух школах – 10-м классе общеобразовательной школы и седьмом – музыкальной.
     Но даже шесть лет музыкальной школы дали мне очень многое. Я научилась слышать ноты, чувствовать фальшь, отличать плохую музыку от хорошей, узнавать произведения великих композиторов. А сколько красивых песен я перепела в детстве и юности. В детстве пела в школьном хоре. В юности – выступала на сцене вместе с девчонками из класса, потом – на институтских концертах пела одна. Даже сейчас, услыхав по радио эстрадную песню моей юности, я тут же начинаю подпевать, а слова из текста всплывают из моего сознания сами собой, словно прятались где-то до поры до времени. Не знаю почему, но сейчас редко какая эстрадная песня будоражит меня до дрожи. Таких песен, какие были во времена моей юности, сейчас очень мало. Возможно, они где-то есть, но проходят мимо меня.
     
     В 1966 году я впервые услышала Битлз, песню «Girl». Это было в школе на уроке физики. Помню, мы что-то вытравливали на платах. Я сидела почти на последней парте. Учитель был молодой. Он включил магнитофон в подсобке, и полилась музыка. Ничего подобного я раньше не слыхала. Впечатление, которое эта песня произвела на меня, было ошеломляющим. Оно оставило неизгладимый след в душе на всю жизнь.
     Первым магнитофоном, который появился у нас дома, был кассетный магнитофон, который купил мой брат Коля за деньги, заработанные в стройотряде. Первые его записи – Beatles, Высоцкий, Beach Boys, Голубые гитары, Simon and Garfunkel, Pink Floyd, потом позже АВВА, Зодиак.
     У моего брата не было хорошего слуха, как у меня, но он тоже очень любил музыку. Он выучился играть на акустической гитаре, хотя настраивала ее я. А когда появились первые электрогитары, он сделал в подвале нашего хрущевского дома деревянную электрогитару. Будучи студентом, сделал цветомузыку, по тем временам редкость: множество маленьких разноцветных лампочек включались по-разному на большой панели под музыку.
     
     
      11 часть повести
     
      Этот рассказ на белорусском языке