Первой иконкой, которую моя мама принесла в свою послевоенную квартиру на Розочке, была нарисованная на бумаге Богородица с младенцем. Ее мама случайно нашла в сарае, выбрасывая из него оставленные кем-то старые вещи и бумаги. Эта иконка лежала в книге. Сарай достался нашей семье от людей, живших в этом доме до войны. Была там и вторая иконка. Наивная. Мама положила ее на виду в комнате. Папа пришел с работы и, увидев иконку, тут же бросил ее в огонь печи. Слава Богу, вторую иконку мама сберегла. Она была у нее до самой старости. Мама молилась над ней. Название иконы моей маме так никто и не сказал. После ее смерти икону забрала моя сестра, у меня осталась копия. Одна верующая женщина сказала мне, что на иконе изображена Богородица земледелия. Так или нет, я не знаю.      И еще одно событие, связанное с мамиными иконами. После того, как папа спалил иконку, у него все дела пошли кувырком. Его уволили с работы, он серьезно заболел. Радикулит скрутил его на несколько лет так, что он не мог разогнуться. Мама лечила его всеми известными ей средствами, он ездил лечиться в санаторий. Наконец, помогло лечение по чьему-то совету – натирание растопленными в уксусе железными гвоздями. Сейчас бы до такого лечения никто не додумался. И так от папиного неразумного поступка пострадали все – мы, дети, росли голодные недокормленные в самом раннем детстве, потому что в семье в эти годы не хватало денежных средств на питание.
     После своего крещения ни в детстве, ни в юности, я не ходила в церковь. Почему? Не знаю. Ходила одна мама. Тогда не принято было молодым ходить в церковь. Но постепенно под влиянием мамы я начала верить в Бога по-настоящему. Выучила несколько молитв и стала их мысленно читать. Мама много говорила о Боге в старости. А когда мы с сестрой шли сдавать экзамены в институте, она переходила нам с иконкой и бутылкой молока. Как ни странно, мы все сдавали на отлично. Может быть, попадались легкие билеты?
     Сына я окрестила только в пять лет. Меня уговорила сделать этот шаг мама. Она пошла в церковь и все разузнала. Крестных родителей мне не удалось найти в среде своих знакомых. Батюшка разрешил быть крестной мне самой. Вот с тех пор я сына и оберегаю во всем. Может даже слишком. Всегда молюсь за него. Он привык к этому, носит крестик и даже иногда заходит со мной в церковь. В поездки даю ему с собой иконку. В этом году он привез из Питера две иконки, купил в Казанском соборе – Казанскую Богоматерь и Владимирскую.
     
      5 часть повести
     
      Этот рассказ на белорусском языке