Боже, храни мой край от бед и невзгод храни,
     Не дай позабыть мне, не дай,
     Куда мы идем и откуда шли.
     И от сохи и от земли,
     И от лугов и от реки,
     И от лесов и от дубрав,
     И от цветущих спелых трав
     К своим корням вернуться должны,
     К спасению души обязаны вернуться...
     Песня (исп. Песняры, сл.Шарапова)
     
Это был двадцатый год прошлого века. В краю белых берез и красных рябин, пушистых елей и высоких сосен, извилистых речек и топких болот Могилевской области Круглянского района затерялась небольшая белорусская деревенька Хильковичи. Жили в ней добрые и трудолюбивые люди, Бога почитали и славили, землю родную берегли. Дел у них всегда было предостаточно. Люди не боялись никакой работы – землю пахали, сеяли хлеб, картошку, овощи, лен, фруктовые сады растили и верили в свою счастливую судьбу.      Семьи в этой деревне были большие. В каждой хате по пять, а то и по восемь деток. В это трудное время бедным крестьянам жилось не просто. То засуха не даст вырастить хороший урожай, и тогда в деревне наступает голод, то тиф или испанка покосит людей. К тому же крестьяне в большинстве своем были неграмотны и всю жизнь выполняли тяжелую физическую работу, обрабатывая землю вручную плугом и сохой. В деревнях еще не было подведено электричество, в хатах жгли лучины. Но люди жили, не унывая, и верили в счастливое будущее своих детей.
     И правда, жизнь на белорусской земле постепенно налаживалась. Неграмотные крестьяне отдавали своих детей учиться грамоте. И хотя деревенским мальчишкам и девчонкам порой приходилось идти в школу за несколько километров в лаптях или даже босиком, учились они с огромным желанием. Пусть даже в холодных классах из-за темноты было плохо видно, что учитель пишет на доске. Или из-за множества домашних дел, приходилось по ночам, забравшись на печь, при тусклом свете лучины, готовить домашнее задание. Дети молодой страны Советов смело смотрели в будущее и верили в свое счастье.
     Вот и у моей бабушки Домны и дедушки Андрея подрастали дети: старшие Филипп и Митрофан, Катерина и Ганна, младшие Алексей и Вольга и самый маленький Андрейка.
     – Деточки мои, кровиночки мои дорогие! – радовалась матушка, глядя, как взрослеют они.
     А дети, конечно же, отвечали родителям такой же трепетной любовью и заботой. Они наперебой старались помочь им, беспрекословно выполняя все просьбы и поручения строгого отца и доброй матушки. Ведь в семье, где верили в Бога, читали молитвы, в то время было грешно ослушаться мать или отца.
     Сын, Филипп, став уже совсем взрослым, вступил в колхоз. Младшие дети еще трудились дома: помогая родителям обрабатывать землю, смотреть за скотом. Моя мама Вольга вспоминала, как отец часто отправлял ее на колхозное пастбище пасти коней или коров.
     Зимними вечерами и даже ночами при лучине старшие дочери, Катерина и Ганна, и моя бабушка пряли на прялках нитки, чтобы потом соткать из них на прядильном станке холсты, отбелить и высушить, а к весне сшить из них обновки. Сколько бессонных ночей провели эти терпеливые труженицы! Но как же им было приятно и радостно на душе, когда по весне вся их родная семья красовалась в новых сарафанах и рубахах.
     Моя мама, родившаяся в семнадцатом году, в то время была еще маленькой, но уже всё понимала. Постреленком она бегала босиком по землянке, слушая разговоры старших и наслаждаясь чудесными песнями своих красавиц-сестер. Почему же моя мама жила в землянке? Дело в том, что перед революцией мамина деревня сгорела. Случайно. Родители на Троицу уехали на кирмаш, а дети в чьей-то хате начали жарить яичницу и сожгли деревню. Так рассказывала моя мама. У них тогда еще был пан немец. Он жил в богатом поместье в ближайшей деревне Павловичи, занимал хорошие плодородные земли, а крестьянам отдал самые плохие песчаные, на которых ничего не росло. Его прислужники, им он тоже выделил кусочки земли получше, зная, у кого в селе какие семьи, посылали к пану работников для заготовки леса и сплава его в Германию. А когда сгорела деревня Хильковичи, крестьяне просили у пана лес на строительство новых хат, но он его не дал.
     Жить в землянке было очень трудно большой семье моей мамы, и потому ее отец, Андрей, решил ехать на заработки в Украину добывать уголь в шахтах. Работать пришлось в очень плохих условиях, уголь испортил ему глаза, и мой дедушка стал слепнуть. Хотя, с шахт он вернулся с мешком денег, вскоре царские деньги сменились на «керенки». Так у маминого отца пропал весь заработок на строительство нового дома. И только когда в Петербурге и Москве свершилась Великая Октябрьская революция, крестьянам маминой деревни дали кредит на лес и лыко для лаптей.
     Моя мама вспоминала, как братья сплели и ей новенькие беленькие лаптики для школы. И она радовалась своей обновке.
     Вскоре появилось радио, связавшее жизнь маленькой деревушки с жизнью всей необъятной страны Советов. Любопытные крестьяне шли к жестяной тарелке, висящей на столбе в центре деревни, чтобы послушать, что же делается где-то там, как всем казалось, очень далеко от них, в Москве и Минске, услышать незнакомые голоса и новые песни.
     – Мои вы деточки дорогие, мои вы ласточки! – часто говорила матушка Домна, ласково глядя на своих детей, любуясь на их молодость и красоту. – Дай Бог, чтобы ваша жизнь была счастливее моей.
     Но, как не оберегали Ангелы-хранители этот родительский дом, однажды в него пришла беда. Серьезно заболел старший сын Митрофан. Он участвовал в войне с Деникиным и, к несчастью, упал там с лошади. После этого нога у него не заживала долгое время и гноилась. После возвращения домой, у него начался туберкулез кости. Мать лечила сына как только могла. Посылала младшую дочь Вольгу на болото за лягушками, напаривала их и прикладывала к незаживающим ранам так, как советовал местный доктор. Но ничего не помогало. А туберкулез оказался очень заразным. Вскоре от Митрофана заразились другие дети. Один за другим молодые в расцвете сил умерли Митрофан и Филипп, Катерина и Ганна. Сколько горя пришлось пережить семье!
     Время шло. Брат, Алексей, уехал жить в Донбасс. С отцом и матерью остались Вольга и ее младший братик, Андрейка. Какой же это был умный и смышленый мальчик, да и руки у него были золотые! Но и ему не повезло. Дизентерия подкосила мальчишку, а деревенский врач то ли от незнания, то ли специально (из слов моей мамы) назначил неправильное лечение, и Андрейка умер. Потом отец моей мамы совершенно ослеп, и тогда все хозяйственные заботы легли на детские плечи единственной дочери Вольги.
     До этого в школе ей удалось окончить всего лишь один класс, а как хотелось дальше учиться! Но отец сказал:
     – Умеешь расписаться и хорошо. Надо работать.
     Конечно, девчонке еще хотелось погулять. И потому, она иногда сбегала к соседям, чтобы хоть немного развлечься и отдохнуть. Однажды, она в соседской хате залезла на печь и разговорилась со старенькой бабушкой. Та поведала ей про свою нелегкую долю, что жизнь ее была тяжелой, и счастья она мало видала. Заслушавшись бабулю, девочка уснула тут же на печи. И в эту ночь ей приснился вещий сон, который, как по крупинкам, определил весь ход ее дальнейшей жизни. Конечно, в то время она не могла его до конца понять и записала, чтобы не забыть, все, что увидела во сне. Ее мать, моя бабушка, очень добрая и хорошая, посоветовала ей положить свои записи за образа, и иногда просила дочь перечитать их. Наверное, поэтому моя мать очень хорошо запомнила свой сон и вспоминала его на протяжении всей своей жизни.
     Вот так она рассказывала мне его в свои восемьдесят лет:
     Снится ей, что пошла она по тропинке в лес искать свое счастье. Идет, а навстречу ей бежит рыженькая лисичка.
     – Куда ты идешь, девочка? – спрашивает.
     – Иду свое счастье искать!
     – Нет его нигде, – помахала хвостом лисичка и убежала.
     Идет девочка дальше. Смотрит, а перед ней стоит серый волк. Зырк глазами, принюхался. Спрашивает:
     – Куда ты идешь, девочка?
     – Иду свое счастье искать!
     – Глупенькая, нигде ты его не найдешь! – отвечает серый.
     – Найду! – упрямо твердит девочка и идет дальше.
     Смотрит, из леса выходит большой Лев. Идет, а шерсть на голове у него развевается, как пушистая мохнатая шапка, смотрит, а из-за этой шерсти не видно даже его глаз. Лев сел около девочки и спрашивает:
     – Куда ты идешь, девочка!
     – Иду счастье искать!
     – Счастье твое далеко, у Горбуна спрятано. Только он может дать тебе счастье. И ты не ищи его. Оно тебя само найдет. Ты будешь долго жить на свете, и тебе надоест вся эта жизнь, ты будешь просить смерти, но она не захочет к тебе прийти. А счастье твое потом отберут у тебя цыганские дети. Зачем тебе такое счастье? Давай, я тебя лучше сейчас съем!
     – Зачем тебе меня есть, – отвечала девочка Льву. – Видишь, у меня одни косточки!
     – Ничего, – покачал головой Лев, – я могу перегрызть твои косточки. Смотри, какие у меня острые зубы!
     При этих словах Лев широко открыл свою пасть и показал ей блестящие белые клыки и длинный красный язык.
     – Не ешь меня Лев! Лучше скажи, куда мне идти, и где сейчас мое счастье?
     – Твое счастье далеко. Ты не скоро встретишь его.
     – Зачем же ты мне посылаешь горбатого, лучше дай прямого! – взмолилась девочка.
     – Если ты останешься с прямым, то счастья тебе не видать. Только с горбатым ты найдешь свое счастье, – отвечал ей Лев. – Ладно, иди с Богом и побыстрей, а то скоро придут мои дети, а их у меня трое. Они съедят тебя, и я с ними тогда не справлюсь.
     Испугалась девочка и убежала ото Льва подальше. Глядит, а впереди деревянный мосток через речку. А по речке уточки плавают. Ступила она на мосток, и в раз очутилась уже не на мостке, а на деревянном тротуаре. Идет, осматривается. Вокруг нее незнакомые люди – девушки и парни обнимаются, смеются. Поняла она, что это какой-то город. Идет дальше по тротуару. Смотрит, сидит у дома дедушка, милости просит. Подошла к нему девочка и говорит:
     – Нет у меня дедушка ничего. Я сама заблудилась. Вот и не знаю, где я, и куда мне идти.
     – Бедное дитя, – отвечал ей дедушка. – На, возьми эти две монетки и купи себе что-нибудь поесть. Ты, видно, проголодалась.
     Взяла монетки девочка, поблагодарила старика. Стоит, рассматривает – на каждой нарисовано по три копейки, и не знает, что с ними делать. Глядь, а наверху, на проводах сидит Ворона, раскачивается из стороны в сторону и говорит ей:
     – Иди туда, вниз по тротуару, вдоль этой узкой улицы. Там увидишь лотошницу. Она будет продавать свежие булочки. Купи у нее одну. Разломай на две половинки. Одну съешь сама, а другую отдай мне.
     Девочка так и сделала. Пошла вниз по улице, видит – стоит женщина с лотком. А в нем горячие булочки. Дала она лоточнице три копейки, получила свежую булочку. Разломила пополам. Одну половинку съела, другую положила в разинутый клюв Вороне. Ворона тут же схватила легкую добычу и улетела. А девочка осталась. Стоит, смотрит на оставшиеся три копейки и думает: «Куплю-ка я такую же вкусную булочку и отнесу ее дедушке. Ведь это его деньги. А он такой слабый, что и не сможет сходить за булочкой».
     Купила девочка булочку и отнесла старику. Конечно, она могла бы эту булочку съесть и сама, ей так хотелось есть. Но она этого не сделала, потому что пожалела старика.
     После этого девочка, т.е. моя мать проснулась…
     Но что б в те тяжелые для их семьи годы ни говорил моей маме ее отец, она и сама все понимала. Ее родители старели. И кому теперь, как ни ей, было заботиться и помогать им.
     Вот как описывала мама свою жизнь в то время:
     « Мамочка мне сказала:
     – Ты, доченька, пойдешь в школу, а что мы будем есть, кто нас будет кормить? Надо тебе доставать харчи.
     Я спросила:
     – Откуда их достают?
     Мама сказала:
     – Из земли.
     Я сказала:
     – Мамочка! Скажи, где надо копать землю, я буду копать и достану харчи.
     – Нет, дочка, не лопатой надо доставать! Я тебе покажу.
     Повела меня к плугу и сказала:
     – Вот, ты будешь ходить за плугом и доставать харчи.
     И мы поехали на огород. Там надо было копать картошку. Весной сестра посеяла, а за лето умерла с туберкулеза. Стала я харчи добывать. Арала, хоть мне плуг был по бороду, а коса до ручки была ровно со мной. Все делала: пахала, сеяла, жала, косила, мать и батьку кормила, корову и коня кормила. Вот какая у меня была жизнь».
     В тяжком труде проходили годы взросления моей мамы. Но ее родители не могли желать своей единственной дочери такой же тяжелой крестьянской доли, какая выпала им. И вот когда ей исполнилось семнадцать лет, матушка решила, что хотя будет трудно оставаться одним, все же нужно отправлять дочь в город устраивать свою жизнь. Бабушка в то время была больна туберкулезом и очень боялась, чтобы дочь не заразилась. Вот так мама и уехала из родной деревни искать свое счастье совсем без денег, потому что взять их было неоткуда.
     Это был тридцать пятый год. Город Минск, в то время еще совсем маленький, встретил ее деревянными тротуарами и булыжными мостовыми. Нет, здесь у нее не было никаких родственников, у которых можно было бы остановиться. Но моей маме повезло. На вокзале она встретила знакомую девушку из своей же деревни. Да, в то время многие молодые люди уезжали в город в поисках лучшей доли. Мамина знакомая помогла ей. Она привела ее в еврейскую семью, где требовалась домработница.
     Так моя мама и осталась в Минске. Вначале ей пришлось тяжеловато. Первая хозяйка была не слишком добра. Для сна она отвела ей лишь угол на полу кухни да и кормила очень плохо. Но постепенно моя мама раззнакомилась и устроилась в лучший дом. А еще позже она смогла устроиться официанткой в столовую школы милиции. Там мама и познакомилась с моим будущим отцом, молодым курсантом Иваном. Выходец из деревеньки Захаровка Крупского района, отец в то время уже окончил семь классов сельской школы, много где смог поработать, участвовал в организации колхоза в своей родной деревне и отслужил в армии. По направлению он попал учиться в минскую школу милиции. Учился мой отец хорошо. После окончания школы он женился на моей матери, а на новой работе ему через некоторое время вручили ключи от однокомнатной квартиры.
     Началась счастливая жизнь моих молодых родителей. Мама вновь пошла в школу, чтобы продолжить учебу. Отец очень любил ее и помогал учиться. Это были предвоенные годы. Прошло несколько лет счастья и бесконечной радости. Но жизнь снова подбросила свой неприятный сюрприз. Однажды ночью двадцать второго июня сорок первого года, когда мама заночевала у подруги, а отец возвращался из командировки, началась война. Утром, прибежав домой, мама нашла на столе лишь его записку: « Меня посылают в тыл по направлению к Гомелю. А ты поезжай к своим родителям в деревню». Во дворе их дома уже стояла грузовая машина. Туда садились жены ушедших на фронт милиционеров. Схватив лишь несколько попавшихся под руку вещей, мама поехала вместе с ними по направлению к Москве. Она понимала, что пару часов назад по той же дороге уехал вместе со своими сослуживцами и ее муж. Позже он оказался на работе в тылу, где выполнял множество поручений командования, и на фронтах Великой Отечественной войны.
     А мама? Она доехала до Толочино, а потом отправилась пешком в свою деревню Хильковичи. В родительском доме ее встретили больные старики. Матушка только недавно еле-еле залечила топленым молоком туберкулез, благо у них была корова, а отец вслепую еще что-то мог делать. Но и здесь к ним в деревню вскоре подступило еще большее горе. Наступающие немцы спалили ее дотла, отобрали весь скот. Мамин слепой отец сумел-таки вынести из горящей избы керосин, соль и спички. А зерно, собранное перед самой войной, хитрый дедушка закопал в огороде. Вот и всё, что осталось у них на три года холодной и голодной войны. Моя мама до мороза выкопала землянку, так делали все люди в ее спаленной деревне. Одежда у всех была очень скудной, на костре варили суп и толкли зерно в ступе, чтобы хоть какие-то лепешки испечь из него. От голода и холода у моей бабушки вновь открылся туберкулез. Мама не могла оставить стариков и уйти в партизаны, и потому ей, молодой девушке, приходилось не сладко. Немцы пытались выведать у нее, где партизаны, а не получив ответа, вели на расстрел. Но Бог спасал мою маму. И она выжила после трех таких немецких попыток, потому что помогали случайные обстоятельства, и ей удавалось прятаться от пули или притворяться убитой.
     Все эти годы, пока мама была в оккупации, отец воевал. Сначала в тылу под Москвой, выполняя ответственные поручения, затем в войсках особого назначения при обороне Москвы и подступов к ней. Он участвовал в параде войск в Москве на Красной площади в сорок первом году. Затем, в сорок втором году, в организации связи с партизанскими отрядами и развертывания работы в освобожденных от фашистов районах БССР. На Калининском фронте в октябре сорок второго года он был принят кандидатом в члены ВКП(б). В сорок пятом году вступил в ряды Коммунистической партии. За боевые заслуги он получил орден и много медалей. Отец, также как и мама, как и весь народ страны Советов, верил в победу нашей армии и доверял тогдашнему руководителю страны Сталину. Что бы ни говорили теперь о войне, я знаю из рассказов моих родных, простых людей, что Сталину очень верили люди. И эта вера сыграла большую роль в нашей победе с немецкими захватчиками.
     В сорок четвертом году Москва направила моего отца на работу в Минск. Отец, не зная, где находится и жива ли его жена, заехал в родные места моей матери. И снова счастье нашло их обоих. Они встретились!
     Как же после этого было не отпустить дочь вместе с мужем в Минск. Мои бабушка с дедушкой не могли поступить иначе. И их Вольгута уехала вместе со своим Иванькой.
     В Минске мои родители поселились в маленькой комнатенке, которую им выделило государство. В то время в разрушенном городе было очень трудно с жильем. Люди ютились по много человек в небольших комнатах уцелевших зданий. И можно сказать, что маме с отцом еще повезло. У них была комната с печкой и маленькой кухонькой, с припечком для готовки еды. Вот эта комната и стала местом, где им выпало счастье родить и подрастить трех своих будущих детей: мою сестру, брата и меня.
     Война не пощадила и родительскую семью моего отца. Брат Тихон погиб на фронте при освобождении Гомеля, и у него осталась жена с малолетним сыном. Брата Семена, до войны учившегося в Минском университете на физмате, а во время войны служившего в партизанском отряде №130, двадцать второго ноября сорок второго года замучили немецкие фашисты в деревне Денисовичи Крупского района по наставлению бургомистра, предателя Родины. Не повезло и самому младшему папиному брату. Его, подростка, в начале войны принудительно увезли на работу в Германию, а после войны репатриировали.
     За то, что с младшим братом случилась такая история, мой отец был строго наказан. Его без всякого разбирательства уволили из милиции в конце сорок восьмого года. От переживания он сильно заболел. Моей маме пришлось его выхаживать, имея на руках трех маленьких детей. Но вновь Бог услышал мамины молитвы. Она всю жизнь очень верила в Его помощь. И отец поправился, устроился на другую работу, благо Коммунистическая партия помогла ему в этом, как былому фронтовику.
     Вот так мы, теперь уже дети моей мамы Ольги, выросли все и, слава Богу, выучились, получили достойную работу, создали семьи и родили детей.
     Земная жизнь нашего рода продолжилась.
     Сейчас уже нет на этом свете моих дорогих родителей. И я горда тем, что у меня были такие отец и мать. Всю жизнь они прожили с чистой совестью, честно и благородно, с достоинством неся звание белорусского человека, человека свободной страны. Они любили свою Родину и не предали ее в трудный час.
     И хотя я никогда в жизни не видела своих бабушек и дедушек, я признательна и им за то, что родилась и живу. Они были трудолюбивыми людьми, мудрыми и терпеливыми, настоящими белорусами. Всю жизнь, как и моя мама, как и моя бабушка Домна, как и мой дедушка Андрей, я верю в Бога, в своего Ангела-Хранителя, хожу в церковь и читаю те же молитвы, что читали они. Я знаю и верю, что только они, мои добрые душой и сердцем предки хранят меня и моих родных, живущих сейчас на святой белорусской земле, от всяческих невзгод и несчастий.
     Пусть же Бог хранит и их души на том свете!
     
     
     - Помни, Господи, души усопших рабов Твоих, родителей моих Ивана и Ольги и всех сродников по плоти; и прости их вся согрешения вольная и невольная, даруя им Царствие и причастие вечных Твоих благих и Твоея безконечныя и блаженныя жизни наслаждение.
     
     https://www.moypolk.ru/soldier/domarenok-ivan-prohorovich
     
     
      Этот рассказ на белорусском языке