С чего начинается Родина?
     С картинки в твоем букваре,
     С хороших и верных товарищей,
     Живущих в соседнем дворе.
     А может, она начинается
     С той песни, что пела нам мать.
     С того, что в любых испытаниях
     У нас никому не отнять.
     С чего начинается Родина?
     С заветной скамьи у ворот.
     С той самой березки, что во поле,
     Под ветром склоняясь, растет.
     Песня. сл. М.Матусовского.
     
И все же самой лучшей порой года моего детства было лето. Каждый год весной мама шила нам с сестрой обновки – новые ситцевые платья. Для этого она всегда выбирала в магазине самый веселенький ситчик или сатин. Швейная машинка у мамы была немецкая, такая, какие делали еще в 19 веке. Она закрывалась деревянным чехлом и размещалась на деревянном столике со старинной инкрустацией. Педаль и ножки у стола были сделаны из литого чугуна и украшены красивыми завитками. Мама любила свою, хотя и не новую, но безукоризненно работающую швейную машинку. Она шила нам фуфаечки, безрукавки, юбки и блузочки. В то послевоенное время было очень трудно или дорого что-либо из одежды купить в магазине. Мы бегали по двору в своих обновках, и поэтому летняя пора казалась нам еще более радостной и счастливой.      В теплый летний день меня радовало прикосновение обдувающего меня со всех сторон ветерка. Я ходила по тропинкам своего двора и вдыхала немного терпкий, пахнущий георгинами, садовыми ромашками, розами запах лета. Над моей головой шелестели и испускали свой аромат цветущие липы, клены, акации. Подойдя к забору, за которым на ухоженных грядках во всю набирали силу плоды труда моей матери и других хозяек нашего двора, я с интересом наблюдала, как там летали, шелестели своими перламутровыми крылышками и шевелили необыкновенно красивыми длинными хвостами стрекозы, прыгали кузнечики, жужжали пчелки и шмели, как по цветкам и листикам порхали бархатные бабочки, ползали гусеницы-сороконожки. Но больше всего радости было у меня при виде ярко-красной в белую крапинку, божьей коровки.
     «Божья коровка! Полети на небко! Там твои детки кушают котлетки!» – с этими словами я отпускала свою пленницу с конца пальчика на небо и верила, что при этом обязательно случится что-то очень-очень хорошее.
     Да, двор у нас был замечательный! Но нам с моей подружкой Людкой все же очень хотелось погулять и получше рассмотреть то, что творится за воротами нашего двора. Иногда родители ненадолго отпускали нас, и тогда для нас начиналась новая сказка. Мы ходили по тротуару вдоль улицы и рассматривали все, что творилось за заборами соседних дворов. А там! Все утопало в зелени и цветах. Природа ликовала от счастья. Наша улица Розы-Люксембург в то время была еще совсем узкой, по ней почти не ходил никакой транспорт и потому воздух был совершенно чист.
     Часто матери посылали нас в магазин за хлебом или молоком. Мы брали с собой двух или трех литровые бидончики и бежали на улицу Мясникова. Там, в новом кирпичном доме, который был построен уже после войны, был продуктовый магазин. Иногда у нас хватало денег, чтобы купить себе большое лакомство – брикетик сухого какао с сахаром или сто грамм разноцветного сверкающего на солнце, будто стеклянного, монпансье.
     По улице Мясникова в то время ходили трамваи. Внизу, у Немиги, было трамвайное кольцо. Моя мама рассказывала, что во время войны на этом кольце был немецкий лагерь для евреев. Сюда, за забор, сделанный из колючей проволоки, немцы сгоняли молодых, еще совсем юных красивых еврейских детей, девушек и юношей, да и евреев постарше, чтобы потом отправить их в гетто. От этого кольца трамвай поднимался в горку по улице Мясникова до пересечения с улицей Советской. Здесь, наверху, стояли черные дощатые бараки. В них тоже жили люди, и в одном из них – моя школьная подруга Лариска. Возле бараков стояла светлая деревянная церковь. Но она пробыла там недолго. Вскоре ее снесли.
     Мне запомнилось, как несколько раз отец с матерью в выходные дни возили нас, детей, на трамвае к Комсомольскому озеру. Его вырыли еще до войны молодые люди. Моя мама тоже принимала в этом участие. Вода в нем в то время была чистая, и весь город летом ездил туда покупаться и позагорать.
     
     Этот рассказ на белорусском языке