Летом 1966 года наш дом на улице Розы-Люксембург пошел под снос. Сносили все деревянные дома в нашем микрорайоне. Зачем? Я не знала. Как-то потом выяснилось, что на этом месте планировали проложить широкую улицу. Так впоследствии появился проспект Дзержинского. Сейчас на месте, где стоял наш дом, и был двор, находится площадь Богушевича. К счастью, здание Дворца культуры тонкосуконного комбината осталось в стороне, потому и уцелело. К нему в 70-е годы пристроили театр Музыкальной комедии.      Иногда я хожу по тем местам, вглядываюсь в то, что осталось от прежнего уголка моего детства, и вижу маленький кусочек прежней Розочки у театра, несколько старых плодовых деревьев, ряд высоких тополей у входа в мою бывшую музыкальную школу, огромный старый дуб у входа в театр. Осталось несколько довоенных зданий № 74,76,78 на улице Мясникова, где раньше было трикотажное ателье, а сейчас фотоателье, два кирпичных жилых дома №34,35. В 34-м был гастроном с высокими стеклянными прилавками, куда нас, детей, посылали за разливным молоком и сметаной. В 35-м – булочная. На улице Советской сохранилось здание, в котором тоже была булочная – дом №12, в доме №26 на улице Мясникова находилась поликлиника. Узенькая улица Клары Цеткин тоже исчезла. Ее расширили и выравняли, снесли все горочки и водяные колонки.
     Помню, как иногда, еще живя на Розочке, я заходила на узкую Немигу и заглядывала в обветшалые окна уцелевших домов, в подворотни. А налево в улицу Республиканскую (сейчас Романовскую Слободу) я вовсе не вглядывалась, не понимая, что скоро поеду в том направлении, и где-то там будет мой новый дом. «Пожарка», сквер возле нее, тюрьма, моя школа, трамвайное кольцо на пересечении Мясникова и Республиканской, кинотеатр «Победа», улица Комсомольская – вот район города, который я хорошо знала. По улице Мясникова ходили трамваи вниз до Немиги, затем поворачивали направо к «Пожарке» и сворачивали на Интернациональную, где в доме №7 была обувная мастерская. Мы носили туда обувь ремонтировать. Помню, что эта мастерская была одной из лучших, и в ней работал безногий мастер. Такие люди еще долго после войны жили рядом с нами. А мы, дети, к своему стыду, тогда не понимали насколько трудно этим молчаливым людям, потерявшим ноги, руки на войне.
     Иногда я ездила с родителями на Комсомольское озеро загорать, и ходила с мамой в баню на Нижнем базаре (площадь 8 Марта). И на этом в то время заканчивалось мое представление о городе Минске.
     Но в тринадцать лет я начала стремительно менять свое представление о родном городе, потому что моя семья переселилась на новую квартиру в новый микрорайон, расположившийся на улице Скрыганова, который был полностью построен и очень быстро заселялся новыми жильцами. В центре микрорайона построили два детских садика и новую школа №16.
     Сколько радости и счастья испытали все мы – и дети, и взрослые. Закончилась антисанитария. В квартире всегда была теплая вода. И пусть туалет совмещен с санузлом в ванной комнате, но это уже не то, что холодный с мухами и червями на улице.
     Даже мытье посуды теплой водой из-под крана нам детям теперь доставляло удовольствие. А газовая плита! Не важно, что она двух конфорочная (а четырех конфорочной мы все равно никогда не видели). Но ее не нужно было топить дровами и брикетом, на ней в любой момент днем и ночью можно вскипятить чайник или разогреть еду. А мама немного тосковала по своей русской печи, в которой все получалось вкуснее – и бабка и куриный суп. Хотя, в духовке газовой плиты она готовила ту же бабку и очень вкусные пышные пироги к празднику.
     Три новеньких ярко желтых пятиэтажных хрущевских дома №3, №5, №9 выстроились в ряд и в солнечный день напоминали желторотых цыплят, только что вылупившихся из яиц. Моя семья поселилась в среднем доме №5, в третьем подъезде, а семья моей подружки Люды, с которой мы с младенческих лет играли в детские игры во дворе нашего старого дома на Розочке – в первом подъезде. Вскоре мы с Людой познакомились со своими одногодками, жившими в соседних домах. И не важно, что все дети ходили в разные школы, потому что многих родители не переводили в новую школу, которая только что открылась рядом. Всем нам было очень интересно общение друг с другом. Мы играли в мяч, катались на качелях, ходили в кино. А девчонки уже вовсю кокетничали с мальчишками. И, конечно же, влюблялись.
     Первая любовь.… Эту любовь невозможно забыть никогда. Столько переживаний, столько скрытых ни с кем не разделенных эмоций! Столько слез в подушку! А как трепетало сердце при случайной встрече с ним! Когда невозможно было отвести взгляд от мальчугана, в которого влюбилась до потери сознания. Но никогда, ни за что на свете я в то время не смогла бы произнести вслух, что так сильно люблю, никогда – ни в его присутствии, ни в присутствии своих подруг, ни в присутствии моей мамы. Эта любовь, такая горячая и пылкая, но безответная, осталась навсегда лишь в моем сердце, как драгоценное воспоминание о том юном и беззаботном времени, когда я была девочкой-подростком.
     Вокруг наших домов каждую весну расцветали сады. Благодаря уму-разуму людей, строивших дома в этом микрорайоне, нетронутыми после сноса старых деревянных домов остались фруктовые деревья. Я очень любила белые весенние сады. Окно комнаты, где я жила и всегда делала уроки, смотрело прямо в сад. Весной аромат цветущих вишен, яблонь, жасмина и сирени наполнял мою комнату.
     
     Оказавшись на новом месте, я увидела, что Минск не такой уж и маленький. В нем есть не только главный проспект, Дом Правительства и железнодорожный вокзал, но и другие широкие улицы, площади. Я узнала, что на Юбилейной площади находится большой новый кинотеатр «Беларусь», а рядом с ним расположен Юбилейный базар. Жаль, что базар не сохранился на том месте, зато кинотеатр после перестройки стал еще лучше, современнее. Вдоль улицы Опанского (сейчас Кальварийской) в то время уже стояли большие жилые дома, дальше – располагалась обувная фабрика, справа перед мостом через железную дорогу находилась игрушечная фабрика, за мостом слева – деревянный кинотеатр «Неман» и протезный завод, еще дальше Кальварийское кладбище.
     Справа, не доезжая до Кальварийского кладбища, и расположился новый микрорайон. В то время его построили для таких, как мы, жителей Минска, ютившихся в старых довоенных деревянных домах и бараках без удобств. Было очевидно, что новые пятиэтажки строили на месте снесенных деревянных домов, потому что вокруг наших желтеньких, словно цыплята, «хрущовок» по весне расцветали яблоневые и вишневые сады, бережно сохраненные строителями.
     Сейчас рядом с хрущовскими пятиэтажками, уже потерявшими свою привлекательность, на другой стороне улицы Скрыганова возвели новый микрорайон «Каскад» с высотными домами. А тогда на том месте стояли старые довоенные деревянные дома, окруженные покосившимися деревянными заборами, заросшими полынью и репейником.
     Моя школьная подруга Лариса, которая до того времени жила в бараке на улице Мясникова, тоже попала в новый микрорайон. Она (ее семья) поселилась в доме №9, он располагался недалеко от нашего. Остальные же семьи со старого двора на Розочке расселились по другим микрорайонам – на улицу К.Либкнехта, Ольшевского. Как видно, в то время «хрущовки» в нашем городе, как и по всей стране, строились очень быстро.
     
      13 часть повести
     
      Этот рассказ на белорусском языке